Шагнувшие в неизвестность. Драма в трёх десятилетиях с прологом и открытым финалом
Пролог. Без ремней безопасности
Во втором десятилетии 21-го века удивительным образом настало время идеализации Советского Союза. Сегодня восторгаются былыми достижениями те же люди, что в конце восьмидесятых распинали советскую действительность. Истина, как обычно, где-то посередине, но со школьных времён остались в памяти беспрерывные стенания в прессе и на телевидении о том, что сельское хозяйство — это чёрная дыра, сколько не вливай в него денег — результата не будет. Колхозник в среднестатистических устах советского человека последнего десятилетия великой страны — слово уничижительное. Колхоз — синоним бардака. Немыслимое для сегодняшнего дня зрелище: караваны бортовых грузовиков, наполненные школьниками, отправляются из райцентров в колхозы и совхозы: на бураки, на колоски. Никому, к слову, не приходила мысль о ремнях безопасности. Таковы были реалии. Закрывались в сентябре научные институты — работники умственного труда снисходили до рядовой картошки, которую «все мы уважаем, когда с сольцой её намять»1. В этом была своя жёсткая романтика. Романтизм сохранялся до тех пор, пока не опустели полки магазинов: появились опасения, что чёрная дыра расползается на всю страну.
Будучи в 1988-1989 годах не самым последним учеником старших классов, помню из курса экономической географии понятие АПК. Тогда же в обиход «вполз» ещё вчера крамольный термин «агробизнес». С чем его едят — почти никто не задумывался. В общественном бурлении хватало тем более интересных, чем село. Бендеровское (ударение на первый слог — авт.) «запад нам поможет» приобрело масштаб общенародного верования. Да что там говорить: солнце всходило на западе. А ведь стоило бы остановиться и оглянуться, перелистать не только кошмарики «Огонька», но и, к примеру, страницы учёных записок Института мировой экономики и международных отношений, регулярно отправляемые «наверх». В этих посланиях, одним из разработчиков которых был весьма почитаемый ныне Евгений Максимович Примаков, задолго до начала китайских реформ, начавшихся, как известно, в 1981-ом, проводилась мысль о необходимости привнесения в социалистическую систему элементов капиталистической экономики — конвергенция, оказывается, старое понятие. Вернёмся к нему под занавес, а пока, завершив пролог, окунёмся в девяностые.
Действие первое. Надлом
Совхоз «Красный Партизан», имевший центральную усадьбу в деревне Косилове Жуковского района, в 1994-ом году оставался крепким хозяйством: менялась правовая форма — не менялись отношения, сложившиеся десятилетиями. Сельская община, в исконном понимании этого слова, держала нити инерции в руках, как вожжи у разгорячённой лошади, не позволяя копытом распада топтать полевые станы. Гикнешь на одном краю борозды — на другом откликнуться, а кто — не видать: это были мои межи в поле под Матрёновкой. Их всего три, но длиной больше километра. Совхоз безвозмездно, если не считать поллитра для тракториста, помогал мне, сельскому учителю их засаживать, обрабатывать и убирать. Косиловские детки в райцентр на конкурсы и соревнования гордо отправлялись на совхозном автобусе. Кушать ходили в совхозную столовую. Нашей молодой учительской семье дали квартиру. Только она оказалась очень холодной — в зиму не натопишь. Я очень хорошо помню, как подошёл к директору хозяйства — замечательному настоящему мужику Владимиру Николаевичу Ткаченко и попросил переселить в домишко попроще, да потеплее. Таковой имелся, но директор с сожалением сообщил, что ожидает приезда в хозяйство нового электрика и жильё ему уже обещано.
…Электрик так и не приехал. Это был момент физически ощутимого надлома сельского микромира, если угодно, косиловского миропорядка. И не потому, что электрик не приехал, а потому, что дом, где он должен был жить, в итоге так никто и не занял — дом без хозяина развалился. Вслед за ним — целая улица казённых двухэтажек. По злой иронии эта улица называлась Матрёновской. Матрёновка — деревня в четырёх километрах от Косилова. Брянская Хатынь называют её. Лютовали фашисты в 43-ем — сожгли деревню. Партизаны не поспели на подмогу. В 90-х не было на нашей земле фашистов, а руины и головешки на месте домов — под стать сожжённой Матрёновке.
Действие второе. Памятник деревне
От Косилова к деревне КИМ ведёт основательная бетонка — цемента в советские времена не жалели. Давно не ремонтированная, она, тем не менее, по-прежнему остаётся вполне надёжной транспортной артерией. В 2007-м году КИМу исполнилось 100 лет. На тот момент в деревне не осталось ни одного дома. На месте последнего жилища кимовцы установили… памятник деревне. Причём не какой-то абстрактный и не где-то «на Красной площади в Москве», как поётся в песне, а самый, что ни на есть, настоящий. На открытие собрались все местные и окрестные. Многие приехали издалека — из других областей, из Беларуси. Кто не смог приехать, те звонили, писали, что сердцем вместе с земляками. Всё получилось просто, по-домашнему.
У памятника на стульчике присел Иван Филиппович Матюхин — ветеран войны, Почётный гражданин Жуковского района, много лет работавший здесь руководителем хозяйства, председателем сельсовета. Именно он последним уезжал из КИМа. Земляки обступили Ивана Филипповича кружком. Все, кто хотел, могли выступить. Детишки — уже внучата коренных кимовцев — беззаботно резвились в высоченной траве. Многое вспомнили в этот день земляки: и как хлеба растились, и как песни пелись. Но врезалось в память одно высказывание. Не будем называть человека, произнёсшего эти слова. Думаю, подспудно они звучали в сердцах у многих: «Мне стыдно за то, что моей деревни нет, за то, что мы не уберегли её, разбежались в поисках лёгкой жизни». Признание собственной ответственности за случившуюся беду стоит дорого. Это веха, это поворот. Дальше жизнь строится иначе.
Кстати, название КИМ означает ничто иное, как Коммунистический союз молодёжи. Изначально деревня называлась Крутой Ложок. Гордое переименование произошло в тридцатых, так как много здесь было молодёжи. Сегодня в КИМе живёт одна семья. У Заикиных-Сёмкиных трое детей. Коровы, свиньи, пернатые — в полном комплекте. Даже ослик для ребячьих увеселений имеется — крёстный подарил. Двор полон всякой разной автомобильно-тракторной механикой. За детьми приезжает школьный автобус. У дома, как маяк, светится фонарь, оплачиваемый муниципалитетом. Земли для ведения хозяйства хватает, несмотря на то, что пятилетку назад пришёл в окрестности КИМа «большой брат» в лице «Мираторга».
Не всем по душе колючая проволока вместо «махновского выгула»: охотникам, облюбовавшим одичалые поля, не сподручно теперь зайцев на УАЗиках гонять. В отместку стали они «охотиться» на мираторговских бычков: добудут «бизона», обезглавят, чтоб от чипа избавиться.
Грибники тот «лес бычьих голов» ещё долго будут обходить. Но теперь чипуют бычков в иные части тела — незаконный промысел прекратился.
Да и в «Мираторг» сегодня копий летит всё меньше: толи смирились оппоненты с неизбежностью, толи на работу к «узурпатору» подались, а может по вкусу пришлись мираторговские деликатесы, «нарисовавшиеся» на прилавках супермаркетов.
Действие третье. И приходит инвестор
Непривычно было слышать, когда в 2013-м избранный глава Жуковского района Владимир Шуравко заявил, что земля сегодня — главный актив, имеющийся в распоряжении муниципалитетов.
Ещё семь лет назад рынок земельных отношений на территории района, фактически, не был сформирован. Пай можно было купить за 3 тысячи рублей. Главная причина в том, что не было серьёзных покупателей. Однозначно позитивную роль сыграл приход компании «Мираторг». Землю стали продавать погектарно, и её цена выросла в разы.
Беда в том, что огромные площади сельхозугодий и по сей день остаются, фактически, в тени. Внесённые в земельное законодательство изменения позволили органам местного самоуправления оформлять в собственность невостребованные паи. Процедура оформления не проста, но с завершением процесса муниципалитет приобретает право землю продавать, либо отдавать в аренду.
Из 28 тысяч гектаров, введённых в областной сельхозоборот в 2016-м году, 4 тысячи 800 — жуковские земли. Это шестая часть областных объёмов. Вопрос легализации ещё полутора тысяч гектаров ждёт своего решения.
И приходят инвесторы — серьёзные и основательные. Процесс возвращения «потерянных» земель достиг того уровня, когда в районную казну начинают капать живые копейки. Есть большой соблазн их просто «проесть», то есть залатать дыры в бюджете и радоваться тому, как удачно удалось выкрутиться.
В Жуковке решили иначе: в непростом 2016-м году здесь началось масштабное благоустройство делового центра. Там, где стояли вековые лужи, теперь газоны, тротуары, скамейки, фонари и небывалая для райцентра вещь — настоящая ливневая канализация. В 2017-м благоустройство продолжается, и средства для этого находятся в районной казне! Земля даёт дышать городу!
Открытый финал. Объективная реальность
В 2016 году на Брянщине собрано — 1 млн. 531 тыс. тонн зерна. Это рекордный урожай за всю областную сельхозисторию.
По производству картофеля Брянская область уверенно занимает 1 место в России.
Сельхозпредприятиями получено 12% от всего производимого картофеля в России. Эта цифра равна объёму всей белорусской картошки. В животноводстве в завершение года насчитывалось 459 тыс. голов крупного рогатого скота, что на 6% больше, чем в 2015 году.
На 4% возросло поголовье птицы — до 13,8 млн. голов.
Поголовье свиней — на уровне прошлого года — около 300 тыс. голов.
Производство скота и птицы на убой составило более 400 тыс. тонн. Полки магазинов завалены местными продуктами.
Агрохолдинг «Охотно», Брянская мясная компания, КФХ «Богомаз», Пуцко, «Платон», «Шелякин», Дубинина, СПК «Зимницкий», ООО «Нива», колхоз «Прогресс»… Откуда народились эти хозяйства, если десять лет назад обыватель, кроме «Красного Октября», ничего припомнить не мог?
Ответ, по-видимому, прост: с сорокалетним опозданием на историческую сцену всё же взобралась та самая конвергенция, вычеркнутая в конце семидесятых из списка «действующих лиц и исполнителей» по идеологическим соображениям.
Рыночные отношения, несомненно, стоящие во главе угла в новой России, без государственного регулирования только подталкивали продовольственные обозы, тянувшиеся из-за рубежа в пустоты российской действительности.
Государство стало грамотно субсидировать село, привнося в рыночный механизм элементы социалистического хозяйствования.
И появились люди, шагнувшие в неизвестность и обретшие в итоге почву под ногами. Они всё прочнее стоят на земле, держа на плечах продовольственную безопасность страны.
Тезис Примакова о том, что существует ряд одинаковых закономерностей, свойственных производительным силам и в социалистическом, и в капиталистическом обществе, подтвердился и обрёл черты объективной реальности, а от неё, как известно, не спрятаться — не скрыться, даже притворившись тем самым электриком, который так и не приехал в совхоз «Красный Партизан».
Олег Михеев,
член Союза журналистов России, Жуковка
