“На закате жизни мы добрее…”

Валентина Чирок… Человек яркий и неординарный, она оставила добрый след в памяти земляков. Не будет предано забвению и её литературное наследие, которое представлено на этой странице в виде избранных стихотворений.
Валентина Ивановна Чирок родилась 10 февраля 1951 года в селе Вщиж Жуковского района Брянской области, в 10 километрах от тютчевского Овстуга, в многодетной крестьянской семье. Большую часть жизни проживала в Жукове. В 1970 году окончила Суражское педагогическое училище по специальности «Учитель начальных классов», в 1975 году заочно окончила факультет русского языка и литературы пединститута. 18 лет проработала учителем в сельских и городских школах Брянской области. Столько же — корреспондентом в газетах различного уровня – многотиражных, районных, областных. Писать начала с 1961 года, со школьной скамьи. Печаталась в районных, областных газетах и региональных журналах, российских журналах «Окрошка», «Свет». Автор 4-х сборников стихов и 2-х сборников прозы. Лауреат областного литературного конкурса (1999года) по налоговой тематике, лауреат Всероссийского литературно-публицистического конкурса «Спасибо тебе, солдат» (2007г.), лауреат Всероссийского литературного конкурса «Провинциальные сюжеты» (2010 год), «Всенародная поэзия России» (2010 год), Рубцовского литературного конкурса (2011 год), победитель Всероссийского литературного конкурса «Твои, Россия, сыновья» (2012, 2013 годы) и др., трижды номинант Международной премии «Филантроп». Мать двоих сыновей и бабушка.

Главное
Что в жизни главное? Пожалуй,
На это каждый даст ответ.
А может быть, (какая жалость!)
Ответа точного и нет.
И философствовать тут можно…
Подскажет мысль… её держись.
Но сердце шепчет мне тревожно,
Что в жизни главное есть жизнь.

Разговор
Ты говоришь, что дети- это беды,
Больные нервы, вечные мученья,
Что до поры родители все седы…
Я перебью тебя, прошу прощенья.
Всё это так, но продолжать
не следует.
Мне отвечать тебе совсем
не хочется.
Кто в жизни не знаком с такими
бедами,
Тому грозит знакомство
с одиночеством.

Зимним вечером
Сугробы, как медведи белые,
Вдоль тихой улочки бредут.
А в окнах огоньки несмелые
Кого-то терпеливо ждут.
Сквозь дымку снега одинокую
И золотую сказку сна
Природе чудится далёкая,
Но жизнь несущая весна.
И мне в лимонном свете вечера,
В тоскливой дали ледяной
Тень юности весёлой, ветреной
Предстала милою весной.
И показалось в миг таинственный,
Как тропками уснувших сёл
Любимый человек, единственный
Под окна зимние пришёл.

Вщиж осенью
(о родном селе)
На высоком кургане былинном
Над пугающей кручей реки
Ты стоишь, молодой и старинный,
Всем набегам врагов вопреки.
Сыплет осень червонцами листьев,
Стаи птиц потянулись на юг.
Увядают столетние липы
Словно чувства, что вспыхнули
вдруг.
Вщиж, как полузасохшая ветка,
Погибает не день и не год.
И о жизни своей очень метко
Отзывается местный народ:
Умирает родная деревня.
Перспективы на жительство нет!
…Край родной мой, любимый
и древний,
Неужель не наступит рассвет?

Долги
Я отдала свои долги
Родным, друзьям и детям
И ни копейки не должна
Я никому на свете.
Я отдала свои долги
Любви, страстям, напастям.
Их получили все враги,
Взамен мне дав несчастья.
И тот далёкий уголок
Любимый, да приветный,
Где детство милое прошло
Так быстро, незаметно.
Да, все долги я отдала,
Хоть было их немало.
Но почему ж душа грустна
И легче ей не стало?

Сон о прошлом
Мне нынче приснилось, как вместе
с тобой
(А ты ещё помнишь? Иль нет?)
Мы рвали черёмуху ранней весной,
Друг другу бросая букет.
И тешилось сердце в любовной
игре.
На землю летели цветы.
В их облаке были мы, как
в серебре,
И всё улыбался мне ты.
Но дней тех счастливых давно уже
нет.
Так что же поделаешь тут?
Черёмухи бело-серебряный цвет
Другие влюблённые рвут.
А юности нашей промчалась пора.
В кармане, увы, ни гроша.
Зато голова уж полна «серебра»
И опытом – наша душа.

На закате
На закате краски гуще, тише,
Тяжелее неба синева.
И неясный шёпот мыслей слышен,
И полна раздумий голова.
На закате жизни мы добрее,
Проще и мудрее, может быть.
И хоть ветер юности не веет,
Всё равно нам хочется любить.

Деревенское детство
А в деревне моей детство спит
на печи,
На затасканной старой овчине,
А в деревне моей сладки,
как калачи,
Сказки бабушкины при лучине.
А в деревне моей воет ветер
в трубе,
Прялка мамы жужжит,
не смолкая.
В нашей маленькой, старой,
дырявой избе
Было счастье, и я это знаю.
Есть буренка, и куры, и хлеба
кусок,
Огород, сад и маленький
пчельник,
Слышу бабушки милой моей
голосок:
«Человек без хозяйства —
бездельник».
Чисто выскоблен стол – и на нем
огурцы.
В чугуночке дымится картошка..
«Ах, какие внучата мои молодцы!
Притащили грибочков лукошко».
…Все прошло. Все прошло.
Мы теперь в городах.
А что дальше случится –
не знаем.
И, как счастье минувшее,
в сладостных снах
Свое детство сейчас вспоминаем.

Два огня
Есть в моей жизни только два огня,
Из тех, что манят и зовут меня
Из тех, что мне покоя не дают,
Домой меня лишь ежедневно ждут.
Из тех, о ком душа моя болит,
О ком мне часто сердце говорит
Днём, ночью, и во сне, как наяву.
Из тех, кем я дышу и кем живу.
Нет золота и денег у меня,
Есть только эти два живых огня
То беспокойных, ласковых,
то злых,
Порой здоровых, а порой больных.
Порой весёлых, грустных иногда,
Но от рождения моих всегда.
Всегда любимых мною два огня
Есть только в этой жизни у меня.
Пускай серьёзно буду я больна,
Пускай я буду часто голодна,
Лишь только б знать и только б
ведать мне
Как об одном, так о другом огне.
Я за себя нисколько не боюсь,
За них одних лишь каждый день
молюсь,
Чтоб в этом мире горести и зла
Хватило им здоровья и тепла.
И я желаю только счастья им,
Всегда любимым огонькам моим.
Они – моя счастливая семья —
Два огонька — родные сыновья.

Разговор с матерью
Запорошена снегом равнина
безбрежная.
Заколочены накрест дома.
Но в одном из трубы вьется дым. Моя нежная
Меня встретишь с любовью сама.
На крыльцо выйдешь вместе
с пушистою кошечкой.
А в улыбке твоей – целый мир.
-Как сегодня, дочур, — скажешь
мне, — запорошено.
Для метелей и вьюг просто пир.
А потом я спрошу: «Ну когда ж
переедешь ты,
В город к нам, тебя комната ждет?»
Ты ответишь с тоской, моя милая
вредина:
«Погоди еще время придет.
-Не боишься одна ни волков,
ни разбойников?
-Жизнь свою я уже прожила.
Ведь для старых для нас,
домоседов-невольников,
Только эта сторонка мила.
Постучится вдруг мысль боязливо,
непрошенно.
И пойму я тогда – вот беда,
Что из этого дома в деревне
заброшенной
Не уедешь ты, мать, никуда.

Майским днём
Вот стою я снова на краю села
Белые кудряшки вишня завила.
Голубою свечкой теплится сирень.
Тихий тёплый ветер. Светлый
майский день.
Но такой хороший, просто нету
слов,
С белою порошей молодых садов,
С серебристым смехом на устах
ручья,
С долгим, гулким эхом, с песней
соловья
Синими глазами, с блёстками огня
Девочка-подросток смотрит
на меня.
Может, мое детство из тумана лет
Этим днем чудесным снова шлёт
привет?

Когда …
Когда наливается колос пшеницы
И раннее утро проснётся в росе,
Когда беззаботно затренькают
птицы,
Дивясь этой тихой и чистой красе.
Когда по оврагу извилистой лентой
Прохладный ручей к дальней речке
бежит,
Слагая стихи про зеленое лето.
И марево в воздухе тёплом дрожит.
Когда поднимают головки
ромашки,
И небо пронзают глаза васильков,
И шепчутся между собою
букашки,
Сверкая в листве, словно тень
огоньков.
Тогда все тревоги меня оставляют,
И беды да зло уже больше не жгут
Ведь только тогда ясно вдруг
понимаю,
Что именно это все счастьем зовут.

Вдова
В ожиданье автобуса на остановке
Дети бойко резвились, смеясь и шутя.
Подошла к ним старушка
в заштопанной кофте
И присела в сторонке, тихонько
крестясь.
И глядела на них, улыбаясь печально,
Вспоминала, наверное, детство свое,
И какую-то грустную-грустную
тайну
Все читали в морщинах унылых ее.
Вот сейчас ей, поди, лет уже
девяносто,
А подружек давно ее нету в живых.
И рукою подать остается уж до ста.
Очень грустно бывает прожить
без родных.
Муж на фронте погиб. Замуж
больше не вышла.
Оставаясь всегда верной первой
любви.
Пролетали года. Жизнь вертелась,
как дышло,
А работа и долг были вечно
в крови.
Часто снится война, боевые сраженья
И последний тот бой – в нем
Евгений погиб.
Как – не знает она. Только лишь
сновиденья
Все приводят туда, где лютуют
враги.
Если б вспять повернуть, то семью
бы имела.
Может, правнуки были б, такие же
вот.
И она улыбнулась мальчишкам
несмело.
Кто-то крикнул вдруг звонко:
«Автобус идет!».
И ватагою все устремились в автобус:
После школы хотелось быстрее
домой.
Лишь она завертелась, как
маленький глобус,
И попасть не могла на подножку
ногой.
Коренастый мальчишка, стоящий
в сторонке,
Осторожно ее вверх приподнял чуток.
И она улыбнулась, как будто
девчонка.
Ну а вслух прошептала: «Спасибо,
милок».
«За проезд, подавайте! — вдруг
крикнул водитель.
-Бабка, льготы быстрее иль деньги
давай.
Что? Забыла? Ну, что ж, вон тогда
выходи ты.
Ты мне, старая, слез тут своих
не пускай».
Бабка плакала тихо, не зная, что
делать.
Не идти же пешком: до деревни
верст пять.
Но водитель «рычал»:
«Не поедешь без денег.
Выходи, я сказал!» — повторил он
опять.
Бабка, стойко держалась, боясь,
что ударит
Или выбросит вон ее злобный
шофер.
Но опять подошел коренастый тот
парень:
«Я сейчас заплачу — заводите
мотор!»
Все стыдливо молчали, глядели
в окошко.
Преподал им мальчишка сегодня
урок.
Было так тяжело и обидно
немножко.
Но урок оказался, наверное, впрок.
Вскоре вышла старушка, и все
зашумели.
А мальчишка сказал им: «Да как вы
могли!
Вы ведь старость сегодня обидеть
посмели.
Это много важнее, чем ваши
рубли».
И опять тишина, словно туча,
повисла.
И мотор замолчал. И водитель
поник.
Кто-то плакал в салоне совсем еле
слышно.
Это совесть проснулась, возможно,
на миг.