Поэт живёт в своих стихах

Сороковины по поэту… В конце прошлого года не стало Николая Иволги – замечательного автора стихов и поэм, шедшего в своём творчестве тропой Есенина.
Николай Григорьевич вырос в простой сельской многодетной семье. В 1990-м судьба привела его в Овстуг. Именно на тютчевской земле появились его первые стихи. Местом творческого общения стало жуковское литобъединение «Стожары». Постепенно пришло признание на уровне региона. Николай Иволга стал членом Союза писателей России.
«В стихах Николая внутренний мир, эмоциональные переживания проходят сквозь строчки. В них — откровения, сомнения, раздумья о том, что жизнь быстротечна и что есть вечные ценности. Писал смело и — нередко — пророчески. В стихах — связь времён, сюжет связан с каким-то событием.
Автор рассказывал о наболевшем, о движениях своей души, задавал вопросы и искал ответы», — так пишут о его стихах коллеги по перу.
Поэт ушёл, но он продолжает жить в своих стихах, и пообщаться с ним может любой читатель, прикоснувшийся к сокровенным строчкам, приоткрывающим завесу внутреннего мира автора, его переживаний, его мировоззрения — яркого и неповторимого.

РУСЬ
Странный сон мне сегодня снился:
Я у храма стоял, молился,
Песня медная вдаль плыла,
А она, не спеша, брела.
И брела, и брела, убогая,
Не весёлая и не строгая,
Башмаки все в пыли дорожной
И мешок за спиной порожний.
Ей навстречу ветра шальные –
Руки, ноги гудят больные,
Но в дорожной пыли и росах
Ей молитва нужней, чем посох.
Колокольный ей звон милее,
Нет подружек берёз роднее,
Но скорей голодна, чем сыта,
Да рубашка крестом расшита.
«Ты куда, — я спросил, — родная?»
Отвечает она: — «Не знаю».
Подошла ко мне, поклонилась…
Уж не ты ли мне, Русь, приснилась?

МЫ – РУССКИЕ
Мы — русские. Росы. Иваны да Марьи.
Мы — пламя, мы — ветер, мы — горечь и мёд.
Степаны, Игнаты, Агафьи и Дарьи.
Нас много. Мы разные — русский народ.
Мы — русские. Клёны, ракиты, берёзы.
Мы — воздух, земля, небеса, облака.
Нас моют дожди, закаляют морозы.
Мы здесь. Мы сейчас. Навсегда. На века!
Пусть мы бедные, нищие, пусть мы такие.
Пусть живём, полагаясь На русский «авось».
Белым снегом Господь укрывает Россию,
Чтоб теплей в её доме берёзкам спалось.

ТАМ
Спит старый парк, и горят фонари,
Дождь моросит по – осеннему.
Мне бы сейчас побродить до зари
Там, на Оке, у Есенина.

Где по лугам тишина да ковыль,
Звёзды – лампады яркие,
А средь туманов небыль и быль
Слились в объятия жаркие.

Розовый конь гривой трясёт,
Бьёт по земле копытом.
Там, во дворе, его всадник ждёт,
Всадник, из бронзы отлитый.

Там под тальянку песня до слёз,
Там под жалейку грусть.
Там, среди клёнов, стихов и берёз, Теплится Матушка – Русь.

***
Поймали ветер паруса,
И мой корвет спешит к причалу.
Слезой солёною роса
На травы сонные упала.

Уходит из – под ног земля,
Она ещё не мной согрета,
Укроют пухом тополя
Юдоль последнюю поэта.

И вздрогнет ангел за спиной,
Скорбя, оплачет мою долю.
А после будет день иной.
Иной корвет. И ветра вволю.

НЕПРАВИЛЬНЫЙ МИР
Верю в Бога. А как не верить?
Ставлю свечи за всех с надеждой.
И не важно, чем счастье мерить.
И не важно в каких одеждах

По церквам нас крестили тайно,
Но на свадьбах уже не венчали.
И всё чаще прощали Каина,
А за Авеля лишь молчали.
Потому и глупы, как дети.
Да и слепы, совсем как совы.
Если в душах гуляет ветер,
Мир неправильно «нарисован».

В нём, куражась, в смешном наряде
Пляшут тени, и я боюсь…
Уберечься сумею вряд ли.
Пред иконой стою — молюсь.

***
Ветер, роняя дождинки,
Сыплет осенней листвой.
Словно со старой пластинки
Голос простуженный твой.

«Здравствуй! Люблю и скучаю…
Мне не уснуть всё равно.
Мокрые ветви качая,
Липа стучится в окно.

Ты изменился. — Знаю.
Это не просто слова…
Завтра опять улетаю…
Я тоже была не права…

Знаешь, такое бывает…
Помнишь, ходили в кино?
Маленький наш подрастает…
Как это было давно!»
Ветер, роняя дождинки,
Сыплет осенней листвой.
Словно со старой пластинки
Голос простуженный твой.

Вщиж
(Триптих)
И вечный бой.
Покой нам только снится.
А. Блок
***
На руках я тебя не качала,
Не дышала в твою ладонь.
Громко ночью сова кричала,
И дозорный горел огонь.
Ты ещё не родился, воин,
Не седлал своего коня,
А тот враг, что тебя достоин,
В полон ночью увёл меня.
Расплелись золотые косы,
И не в радость ночная цветь.
Тело жгли ледяные росы
Да тугая степная плеть.
Зарастут все пути-дороги
На деснянском крутом юру.

Приведут полонянку ноги
В Самарканд или в Бухару.
Там на шею мою монисто
С вожделеньем накинет хан…
Бродит в жилах вино игристое,
Веселится ночной духан.
Русь моя! Всех начал начало!
Пусть в дозорах горит огонь!
…
Там, где ночью сова кричала,
Бьёт копытом красавец конь.

***
Кони, кони, мчатся кони,
Рыхлый снег из-под копыт.
И гудит земля, и стонет,
И меня не похоронят,
Если буду я убит.
Воле нашей неподвластна
Полуночная звезда.
Ночью звёзды так прекрасны,
Только утром всё ж погаснут,
Не оставив и следа.

Заиграет солнце светом,
А лучом его согрета,
Запоёт труба, взывая,
И, доспехами сверкая,
Грянет битва роковая.
Кони, кони, мчатся кони,
Рыхлый снег из-под копыт.
И гудит земля, и стонет,
И меня не похоронят,
Если буду я убит.

Чья она, чужая сила?
С кем на Русь пришла беда?
Дико мчалась и вопила
Эта вражеская сила —
Беспощадная Орда.

Кони, кони, злые кони!
С грязью снег из-под копыт.
Мчатся с яростью погони
И земля гудит и стонет.
Прижимаю к телу щит,

Меч из ножен жму до дрожи,
И не зги — туман окрест.
Битва началась, похоже,
К телу щит из бычьей кожи,
А к губам нательный крест.

…Звёзды ярче, стоны глуше,
Кровь на теле, как роса.
Мы мертвы, а наши души
С кровью той спеша наружу,
Улетают в небеса.
Звёздный конь подставит спину.
Поле битвы — Млечный путь…
Как с горы скользит лавина,
Скачет по небу дружина,
Не сойти и не свернуть!

***
Я летел над полем битвы,
Где когда-то был убит я,
Где терзало вороньё
Тело грешное моё.

Месяц в ярком ореоле,
Росы, травы и кусты.
Да распаханное поле
И кресты, кресты, кресты.

У обочин средь полыни
И у леса средь ветвей,
На поруганных святынях —
На фундаментах церквей,

Где колышутся туманы.
Тесной связаны судьбой,
В небесах князья и ханы
Продолжают вечный бой.

Крик совы… и снова тишь,
Месяц на небе подковой.
Весь в курганах древний Вщиж —
Наше поле Куликово.

Чёртов омут.
1.
Загадочно тихое место
За домом у старых ракит.
И вовсе там не интересно,
Но нас, пацанов, как магнит,

Заросший притягивал омут,
Лишь дед мой был строг, как всегда:
«В нём исстари тонут и тонут.
Внучок, не ходи ты туда.

Там черти – прости меня, Боже!
(Рот мелко крестила рука)
С утра до заката, похоже,
Валяют на дне дурака.

А ночью русалки хохочут,
И ты не ходи на тот пруд.
Увидят, внучок, защекочут,
С собою на дно уведут».

Блестели хитрющие глазки,
А внуку всего десять лет.
«Дедуля, да это же сказки!
Чертей и русалок ведь нет!»

Мальчишка упёртого нрава,
Но жизнь — она вся впереди.
И дед улыбался лукаво –
«Увидишь ещё — погоди!»

2.
Зима да весна, снова лето,
Привычный наш жизненный круг.
В деревне у старого деда
Любимый гостит его внук.

Как вырос и сам не заметил,
Прибавилось стати и сил.
А в тихом пруду на рассвете
Клевали во всю караси.

И я пристрастился к рыбалке,
Но больше доволен был дед. –
«Рыбалка, внучок мой, не салки –
Глядишь, и уха на обед!»

Бывает, что страх, как липучка,
И тянет ко дну глубина,
Но сторожа Митрича внучка
На лодке каталась одна.

И в воду ныряя умело,
Казалась русалкой сама.
А гибкое девичье тело
Сводило подростка с ума.

Рыбалку совсем я забросил,
И дед, улыбаясь, сказал –
«Карась не клюёт- скоро осень,
А может рыбак «захворал».
Лечу на свиданье, как ветер,
В руке нежных лилий букет.
Старик мой и это заметил –
«Ты лучше б, внучок, ей конфет!

Влюбился! Ох, нет с вами сладу!
Смотри у меня, — не балуй!»
Но был мне в тот вечер наградой
Желанный её поцелуй!

В деревне одни разговоры –
«Вот пара! Хоть впрямь под венец!»
Всё было, как в сказке, но скоро
И сказке приходит конец.

Стою у соседского дома,
А Митрич– святая душа,
Как будто сто лет мы знакомы,
Беседу ведёт не спеша.

«Она ведь почти что сиротка,
Отца уже нету давно.
Сгубила проклятая водка.
Такое вот, братец, кино.

Уехала нынче. Как жалко!
Но ты, паренёк, не горюй! …»
Русалка. Соседка – русалка.
Как сладок был твой поцелуй!

3.
Года пронеслись – не заметил.
Манили родные края.
И, возраст почтенный свой
встретив,
Вернулся на родину я.

Шагаю тропой неприметной
К ракитам с заросшим прудом.
Спешу к своей цели заветной,
Туда, где стоял дедов дом.

А осень нарядом блистая,
Из злата одела парик …
Вспугнув воробьиную стаю,
Шагнул мне навстречу старик.

Его узнаю по походке.
Всё та ж в бороде седина.
Катал нас когда-то на лодке.
«Эй, Митрич! Привет, старина!

Чем занят, старик – непоседа»?
«Как прежде деревне служу.
В хозяйстве толкусь до обеда,
А после дома сторожу.

С окрестных селений ребята
(Сейчас их не видно пока)
Весь день от зари до заката
Валяют вот здесь дурака.

Ночами не сплю», — и вздыхает.
«Да и не до сна нынче тут.
Костёр у ракит полыхает,
Того и гляди дом сожгут.

Вино потребляют безмерно,
Ревут мотоциклы всю ночь.
Русалки с чертями, наверно,
Сбежали из омута прочь.

Твой дед говорил, что водились
Мол, черти на дне, здесь в пруду.
Так те ж там, на дне, и бесились,
А эти — у всех на виду!

А было ведь тихое место!
Но нынче, увы»! — «Не узнать»!
«Пропала деревня – невеста»!
«А власть что?» – «Так где ж её
взять?»

Беседовал Митрич со мною,
А где-то в небесной дали
Прощаясь с родной стороною,
Летели на юг журавли.

Я ехал обратной дорогой,
Путь долгий лежал впереди…
Как прав был мой дедушка строгий –
«Увидишь ещё, — погоди!»