“Там русской дух… там Русью пахнет!”

На развилке двух дорог в деревне Фошня путника встречает старый, слегка покосившийся деревянный крест с образом Христа. Эта эпичная картина, будто сошедшая с полотен Васнецова, буквально, завораживает дикой первобытностью и глубокой простотой смысла. В этот момент понимаешь, что деревенька-то особенная.

Если пойти направо, то дорога приведёт к не менее загадочным, застывшим при виде человека, «существам». Вот леший с волосами-корягой угрюмо смотрит, как вы идёте. Вышедшая на берег прекрасная девушка, еле успевает прикрыть наготу древесным листом. Деревянный аист устремил взгляд в небо и ждёт прилёта птенцов. С ним спокойно соседствует мудрая подруга змея. Лохматый чёрт искоса поглядывает на прохожего, вынашивая план очередной проделки. А у самой дороги спокойно спит себе на пеньке безмолвный идол, запутавшийся в паутине.

Жизнь в эти лесные скульптуры вдохнул здешний умелец Геннадий. Двадцать два года назад он с женой переехал в эту теперь полузаброшенную деревеньку. Они ещё застали её вполне процветающей. По воспоминаниям супруги, тогда было много дворов, держали по две коровы, работал магазинчик, из Петуховки привозили продукты. Время безжалостно прокатило свою колесницу, оставив руины в виде заброшенных зданий. Народ потянулся в города в поисках работы и лучшей жизни. Сложно представить, что когда-то это село Жуковского района было центром ярмарочной торговли. Теперь вся деревня — несколько жилых домов, сюда на выходные и в летнее время приезжают всё больше дачники.

Зато живописное уединённое место хорошо подходит для творчества. Геннадий из дерева создаёт скульптуры. По его мнению, творец — природа, а себя он скромно называет соавтором. — В природе всё настоящее, а не искусственное, — говорит умелец, — она сама создала оригинальную пластику, у неё нет углов. Каждый сучок выглядит по-разному и уникален, как отпечаток пальца. Из каждого пенька может получиться что-то». Геннадий просто видит эти почти завершённые творенья и помогает их разглядеть людям.

Иной раз идеи приходят во сне, а потом соавтор природы идёт по лесу и всё необходимое находит: «Чем горбатей брёвна, тем и лучше!».

Как настоящий художник, он умеет видеть красоту во всём. Так, консервные банки из-под его рук выходят железными пузатыми человечками, яичница — натюрмортом голландского художника, и даже лужа в его альбоме с помощью веточек, обретает лицо.

Дом напоминает музей. Работ так много, что не помещаются в комнате и вынуждены ждать своей очереди в коробках. Чего тут только нет: берестяные и масляные картины с изображением цветов, деревьев и церквей; домовой, удобно усевшийся на деревянном колесе; мудрый дедушка, сделанный из бересты; различного вида и цвета совы, змеи, гордый павлин и много ещё чего невиданного и неслыханного. Глаза разбегаются от числа диковинок, каждая из которых заслуживает отдельного описания. Поначалу ещё пытаешься понять, как это сделано, а потом просто проникаешься и любуешься красотой и совершенством другой, сказочной реальности. Как в старинной русской избе, в доме есть печь, и даже не одна, поэтому пахнет как в бане. Так и хочется добавить: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет».

Грандиозный и красочный простор воображения и фантазии у художника, создавшего всё это многообразие форм и почувствовавшего связь с предками! Эти деревянные фигуры чем-то напоминают богов древних славян. Мне запомнился задумчивый истукан-старожил с серьёзным видом охраняющий границы владений. В зависимости от того, с какой стороны подойти, меняется его настроение. Если в просвет вы увидите голубое небо, то он рад вам, если тучное — хмурится, или печален, а если взять левее и в просвете покажутся деревья — насторожен и бдителен.

Есть среди творений художника и семейный скульптурный портрет. Несмотря на условность изображения, их узнаёшь сразу! Приобнялись и стоят, поддерживая друг друга. У скульптуры такая же колючая как у Геннадия борода, а на голове очелье в виде лозы.

Соседи, шутя, зовут супругов Петровичи, из-за одинаковых отчеств. В девятнадцатом году будет полвека их совместной жизни. Так и живут вдвоём в деревне, на природе, и никогда не жалели о переезде из Брянска. Людмила поделилась впечатлениями о вольной жизни: «Выйдешь на улицу — хочешь песни пой, хочешь — кричи, особенно зимой, вообще никого не бывает, кроме соседей напротив. Летом, правда, очень много рыбаков, а так отлично. Лес, природа, птицы, начинают скворцы прилетать, рядом поселился аист… Это же всё радость».

Они с мужем сошлись на интересе к туризму. В туристическом клубе не состояли, но в молодости много путешествовали, были даже на Байкале. Каждый отпуск жили на природе в палатках с детьми. Имеют удостоверения и значки туристов СССР.

Если бы не большое хозяйство, и сейчас бы Петровичи путешествовали. Гуси, утки, куры, козы — привязывают к месту. Есть даже голубятня. Окна чудесного дома соединяются с вольером для птиц, в котором порхают кенари. Хозяйка рассказала, что высиживают они по три выводка за лето. Вот так круглый год поют у них птицы. Летом начинают они свои трели в четыре утра, чем, порой, шокируют друзей, не привыкших к столь раннему подъёму.

Царь зверей в этом доме, конечно, кот. Их у супругов живёт пять. Так много, потому что рука не поднялась взять грех на душу. Перемещаются они, как и свойственно царским особам, грациозно и с достоинством. Если бы коты разговаривали, то только о себе, и в повелительном тоне. Одна особь голубых кровей без всякого стеснения забралась в освободившуюся пустую коробку, пока художник показывал работы. Ну и какая же лесная избушка без чёрного ворона и вороны? Ворону чудом отбили от ястреба, выходили, и живёт она уже восемь лет, а ворон — семнадцать.

К переезду в деревню подтолкнула их перестройка, когда в стране начался бардак, и художники оказались никому не нужны. Геннадий принял решение поселиться в глубинке. Людмила ещё несколько лет работала в Брянске, пока не вышла на пенсию. «Каждую неделю приезжала с сумками. От электрички добиралась на лошадях, на тракторе, машинах, мотоциклах — как придётся, — вспоминает Людмила. — Все праздничные дни, выходные и больничные была в деревне»

У супруги своё творчество, всё больше по хозяйству. Ей нравится «ковыряться в земле»: выращивать и собирать урожай, любит, когда много цветов: «Из ничего что-то получается, я тоже считаю это творчеством». Это талантливые, простые, открытые миру люди, никакие не староверы и не язычники, как может подумать незнакомый с ними человек, видевший только деревянные скульптуры мастера. Геннадий учился в Подмосковье. Был старостой группы в Абрамцевском художественно-промышленном колледже имени В.М.Васнецова. В 1967 закончил службу в армии. Работал художником на «Брянском камвольном комбинате» и Дворце культуры имени Д.Н.Медведева. Создавал декорации к спектаклям, один из которых назывался «Не стреляйте белых лебедей». Признаётся, что, сколько себя помнит, столько и творит.

Теперь он личность известная. На его работы приезжают посмотреть со всей Брянской области. Бывают гости по три раза в неделю, а бывает, что месяц никого нет. Батюшка из Жирятино приезжал на фошнянский источник и решил зайти к мастеру. Благословил на творчество. Людмила рассказала, как приходили три женщины из церковной школы и спрашивали разрешения привезти детей. Они-то с мужем думали, будут двое-трое ребят, а приехало два автобуса.

Некоторые гости хотят приобрести что-нибудь на память. Так, приезжающие москвичи берут сразу по несколько картин. Геннадий рассказал, как один из посетителей узнал знакомый значок с инициалами художника. Ему на день рождения подарили «Бородатую икону» того же мастера.

Дорога домой мимо того же покосившегося креста после общения с удивительными людьми кажется иной. Даже идолы вдоль дороги кажутся вполне добродушными, будто старые знакомые.

Мария Аксёнова

В природе всё настоящее, а не искусственное, — говорит умелец, — она сама создала оригинальную пластику, у неё нет углов. Каждый сучок выглядит по-разному и уникален, как отпечаток пальца. Из каждого пенька может получиться что-то».

Соседи, шутя, зовут супругов Петровичи, из-за одинаковых отчеств. В девятнадцатом году будет полвека их совместной жизни. Так и живут вдвоём в деревне, на природе и никогда не жалели о переезде из Брянска.